В ночной тишине я закрываю глаза и словно прокручиваю фильм об этих проклятых месяцах. Наши тяжелые телефонные разговоры, твои многодневные отсутствия и потом, двадцать третьего июня, – смерть Одиль, мой крик о помощи, твое желание приехать меня утешить, преступный отказ в визе – и ты падаешь в пропасть. Потом – месяц холодной ярости, необъяснимой паники и вечером двадцать третьего июля – наш последний разговор: – Я завязал. У меня билет и виза на двадцать девятое. Скажи, ты еще примешь меня? – Приезжай. Ты же знаешь, я всегда тебя жду. – Спасибо, любимая моя. Как часто я слышала эти слова раньше… Как долго ты не повторял их мне…