Когда ты ешь что попадя, у рта стоит, как член, татарская орда.
Только животные, которых ест человек, знают о нём всю правду.
Еда лишь ненасытный рот берёт нещадно в оборот.
Мне голос был: «Скорей урой свой голод паюсной икрой».
Обыкновенная еда, которой всюду горы, есть ахиллесова пята и вечный кайф обжоры.
Из множества прекрасных блюд ешь мало - то, что подают.
Ведут в желудке разговоры виноград и помидоры.
Чтобы скушать ветчину, дайте ей по кочану, перекройте кислород и скорей отправьте в рот.
Борщ однажды выпил чаю, и заплакал: «Умираю!..» Вот и нам после еды пить не следует воды.
Бутерброд, размером с лодку, пьёт анисовую водку… Водка тоже, в бездне вод,ест огромный бутерброд. Вместе этим жертвам века дело есть до человека, что, с намереньем благим, низко кланяется им.
Еда, в которой много прока, не без порока.
В животе у нас для теста не должно быть много места.
То, что от вчерашнего осталось, сегодня нами, чавкая, питалось.
Боже, всевозможные пирожные нам истины навязывают ложные.
Нас перемелет тесто пиццы, как мглу – вращавшиеся спицы.
Мы, созидая, можем всё разрушить, безудержным стремлением покушать.
Великолепная еда, которой всюду горы, есть ахиллесова пята, и вечный кайф обжоры.
Мы, выставляя душу напоказ, едою увеличиваем каркас.
На тонкие, красивые скелеты накручены говяжие котлеты.
В какой-то мере, чувственность и блуд - количество испробованных блюд.
Нет аккаунта? Зарегистрируйтесь!
Уже зарегистрированы? Авторизуйтесь!