Мне нравится следить за подъёмом карьер эстрадных артистов, пока они ещё борятся за достижение успеха [с подросткового возраста до тридцати лет]. Мне нравится узнавать о них всё, и если нельзя достать достаточно информации, то хватит и таблоидов. Я люблю панк-рок. Я люблю девушек со странными глазами. Я люблю наркотики (но моё тело и мозг не могут позволить мне принимать их). Я люблю страсть. Я люблю то, что хорошо построено. Я люблю наивность. Я люблю и благодарен рабочим-синим воротничкам, существование которых освобождает артистов от необходимости заниматься низкооплачиваемой работой.
Мы неописуемо набрались выпивкой и наркотиками, фальшивили и даже были м-м-м, слезливыми. Мне понадобилось приблизительно пятнадцать минут, чтобы сменить струну на гитаре, в то время как люди забрасывали меня вопросами и назвали меня пьяным Робином Зандером (вокалист «Cheap trick»?) После концерта я выбежал наружу, и меня вырвало, потом я вернулся, чтобы найти Игги Попа, и я подарил ему мокрый поцелуй с привкусом тошноты и крепко обнял. Он очень доброжелательный, крутой, отличный и интересный человек. Это был, наверное, самый лестный момент в моей жизни.
Вчерашний аромат все ещё здесь сегодня. Я на мели. Я, обессиленный, выброшен на берег и одержим. Я должен уехать, потому что ты всё ещё здесь в моем воздухе, дразнящий моё обоняние, вторгаясь в мои воздушные волны. Ты везде на простынях и в ванной. Мой диван пропах ТОБОЙ! Ты оставила своё нижнее бельё, пальто, пластинки, книги и запах здесь, В МОЁМ месте отдыха. Там, куда я приползал умирать, как кот под дом после того, как его ударили. Лёжа и ожидая.
Я не читаю много, но когда я действительно читаю, то читаю внимательно. У меня нет времени, чтобы перевести то, что я понимаю, в форму разговора. Я исчерпал все разговоры, когда мне было девять лет. Я специально кажусь наивным и далеким от земной информации, потому что это единственный способ избежать пресыщенного отношения. Всё, что я делаю – это внутренне, подсознательно, потому что вы не можете рационализировать духовность. Я не могу говорить, я могу только чувствовать.
НЕОПРЕДЕЛЁННОСТЬ – это словно широко открываешь глаза в темноте, потом с трудом закрываешь, потом открываешь, и тебя ослепляют сверкающие серебряные точки, возникшие от давления на роговицы глаза, косишь, крутишься, сосредотачиваешься, потом снова ты ослеплён, но ты хотя бы, так или иначе, видел свет. Возможно, свет хранился в углублениях, или удерживался в радужной оболочке, или прилипал к кончикам всех нервов и вен. Затем твои глаза снова закрываются, и перед веками появляется искусственный свет, наверное, просто лампочка или паяльная лампа! Боже, он горячий!